Вернулась с Темной Башни

[narika]

Имя: Олив Торин:
Возраст: 50 лет
Навыки: нет
Ценности: муж, доброе имя, добрый нрав
Фобия: утратить мужа
Навязчивая идея: избавиться от канцлера Раймера любой ценой
Карта Таро: Шестерка чаш
Расшифровка карты для магов: «она страдает из-за двойки монет (мужа, Харта Торина). У нее нет выхода»
Дух-хранитель: Лев (что бы это ни значило)

Олив не имела возможности как-то влиять на судьбы мира, и не влияла на них. Все внешние события оказались лишь фоном для маленькой личной трагедии. И утратив центр своего мира, она утратила все.

Отчет (многобукв)

Разрушение ее личности началась с утраты доброго нрава – слишком сильно Олив надоело быть «тенью от пустого места» - женой мэра, который ничего не решал в судьбе феода. А тут еще и муж, любовь к которому была ее единственным достоянием, собрался брать себе наложницу… Олив даже благословила его – феоду действительно нужен наследник, но то, что узнала она это не от него, да и сама ситуация, напрягали до крайности. Оставалось лишь сохранять лицо… но характер испортился.

Впрочем, с новым характером жить стало гораздо легче – не приходилось больше сидеть в одиночестве в мэрии, занимаясь рукоделием и прислушиваясь к звукам веселья из трактира (ведь добропорядочные леди по кабакам не ходят). Не нужно было молча глотать оскорбления, явные и завуалированные, придумывая людям оправдания. Теперь Олив говорила то, что думала и настаивала на том, что считала правильным. В частности начала активно капать мужу на мозги насчет того, что Кимба Райнер крайне подозрителен и забрал себе слишком много воли и власти. И вообще – именно он виноват с напряжением отношений с Гилеадом.

Олив начала поддаваться своей навязчивой идее, но пока что ограничивалась лишь словами.

Внезапно выяснилось, что Сюзан (претендентка на роль наложницы) и Рэйс Ренфри, ее наставница отнюдь не в восторге от предложения мэра. Олив обещала поговорить с мужем по этому поводу, тем более, что с Рэйс Ренфри, дочерью ее любимого двоюродного брата, Олив связывали самые теплые отношения. Попытка заикнуться о возможности усыновить ребенка, натолкнулась на неожиданно резкий и категоричный отказ. Олив никогда не знала своего мягкого мужа таким… И это стало первым шагом к утрате второй ценности. Ибо через некоторое время, проходя по дому, Олив услышала голоса в главном зале, а заглянув в него увидела Риа! Проклятую Риа! Ведьму с холма. Ту самую ведьму, из-за которой у них с мужем не было детей! Из-за которой началась вся эта история с наложницей!

Какое-то время Олив стояла за стеной, едва дыша. Кто-то привел эту ведьму в ее собственный дом! Кто это мог сделать кроме Харта? А если там с ней Харт, то о чем, демоны его побери они могли разговаривать?! Не иначе как о том, чтобы уломать Сюзан… Олив уговаривала саму себя не делать поспешных выводов, подождать, присмотреться, но долго не выдержала. Она просто должна была знать, кто там с этой ведьмой в главном зале. И гордо выпрямившись, Олив Торин прошла через главный зал, лишь один раз обернувшись, чтобы бросить взгляд на собеседника ведьмы. И она увидела то, что ожидала увидеть.

Не помня себя, Олив добрела до ранчо своей племянницы, а смысл ее жизни разлетелся на мелкие осколки. Такого предательства она простить мужу просто не могла. Свет для нее померк, а небо рухнуло на землю. Душевное состояние Олив прекрасно отображает тот факт, что машинально продолжая делать сэндвичи для угощения, она всерьез раздумывала над тем, чтобы подмешать в них бес-траву, благо у нее был пакетик. Это являлось отсроченным убийством.

Единственное, что у Олив осталось, это доброе имя – она не могла позволить, чтобы люди начали судачить о ней и ее муже, так что она отказалась от предложения Райс пожить у нее на ранчо, предупредила об опасности – ибо если Харт спутался с Риа, можно было ждать чего угодно, и как ни в чем не бывало вернулась домой, продолжать подготовку с Празднику Жатвы… и подсыпать-таки в сэндвичи бес-траву. Она даже была не против того, чтобы самой ее отведать – при условии, что угощение из ее рук примут и Харт с Кимбой.

Она пребывала в таком смятении, что проходя через главный зал и увидев там Кимбу Райнера, впервые завела с ним разговор. Разговр начинался на повышенных тонах, в соответствии с ее новым характером, но постепенно свернул на интересные темы. Олив присела. Ее желание уничтожить Кимбу, происходящее из преданности мужу поблекло, так как поблекла сама преданность. Скользкий и умный, Райнер сказал, что Харт ему пока что удобен… и вообще складывалось впечатление, что этот человек реально радеет о благе города, как бы он сам его не понимал. Это было достойно уважения.

А потом в процессе разговора выяснилось, что это не Харт сидел в главном зале, разговаривая с ведьмой, а Кимба. У Олив потемнело в глазах. Она так и не узнала, что за затмение нашло на нее раньше – как их можно было перепутать?! Что тому виной – волнение или чары ведьмы? Но факт оставался фактом – предполагаемое предательство мужа выбило почву у нее из-под ног, а осознание своей ошибки добило окончательно.

Все приоритеты сместились, и даже став свидетелем переговоров канцлера с представителем посла Гарлана о поставках нефти в Гарлан в ущерб Гилеаду, выслушав практически признание о том, что Гарлан поддерживает Благодетеля, она так и не рассказала об этом никому. Более того, в смятенном мозгу канцлер казался единственной опорой для города в эти смутные времена, когда стрелки начинала вести себя странно, а Гилеад из защитника превращался в пугало.

А потом взорвались топливные вышки, и Мэджис разом лишился огромной части своей ценности как торгового партнера для кого бы то ни было.

Олив продолжала помогать организовывать праздник, ибо без Костра Жатвы можно было не ждать урожая в следующем году, а теперь, без нефти, урожай и лошади стали главным достоянием Мэджиса.

После, когда выдалось свободное время, она сидела в главном зале и занималась рукоделием. Пришли ранчеры на очередной совет, и канцлер вместе с ними. Мэра ожидаемо не было. Еще раньше Олив видела, как он пустился во все тяжкие в трактире, опрокидывая стакан за стаканом. Ну что ж, она побудет представителем мужа – не впервой за этот безумный день…

И громом среди ясного неба – мэр отказался от должности и сложил с себя полномочия, заявив, не готов править городом столь смутные времена. Но Олив не усомнилась – это было похоже на Харта. Он вполне мог так поступить. Лишь иголка стала ожесточеннее сновать по основе. Новым мэром ожидаемо выбрали Райнера. Ну что ж… он на деле показал, что может править.

Олив вышла на улицу, глотнуть свежего воздуха и найти мужа. Все же теперь их жизнь круто менялась, скорее всего им придется переехать из ставшего родным дома – он был совмещен с мэрией. И с праздником опять же все же нужно помочь… Жизнь продолжалась. Возможно, Райс примет их на своем ранчо.

Кто-то окликнул ее и сказал, что Харт ушел в Гилеад. Со своей новообретенной внучкой. Да-да, никакой ошибки – все в трактире были свидетелями того, как он обнимал какую-то девушку и называл ее внучкой. А потом ушел вместе с ней из города.

Время остановилось. Если есть внучка, значит, была дочь или сын. У Харта был ребенок, о котором не знал никто из них. И встретив свою кровь, Харт ушел… Он не счел нужным даже сказать ей о том, что уходит. Харт был единственным, с кем ее связывала ка. Теперь его не стало. И Олив стало все равно. Больше ей не было дела до того, что подумают люди. Не было дела до праздника… ни до чего вообще. Доброе имя перестало иметь значение. Внутри разрасталась пустота. Олив, машинально сжав в руке сумочку с рукоделием, пошла к выходу из Мэджиса.

У трактира она столкнулась с Корал, сестрой мужа. Они не слишком-то ладили между собой. Корал начала что-то говорить о том, где Олив будет жить теперь, но Олив резко оборвала ее и пошла прочь. Лишь с некоторым опозданием к ней пришло осознание того, что Корал о ней беспокоилась… и Олив вернулась, улыбнулась и подарила невестке то, над чем трудилась последние пару дней – вышитую алую розу. И ушла в пустоши.

Без цели, без желаний, без мыслей. Жизнь кончилась. Не осталось ничего. Возможно, если бы она могла думать, она бы сказала, что хочет покоя, но мысли были в смятении и на вопрос встречных странников, что она хочет, Олив ответила – «ничего». Чужие слова и действия доходили до сознания, как через слой тумана. И Олив сама на поняла как вызвалась пойти вместе с одним из путников к Краю Мира. Она бы пообещала, что угодно, только бы он перестал плакать, это еще трогало какие-то струнки в душе. Они пошли, а потом Олив обняла теплая, ласковая тьма. И в этой тьме было настолько уютно, что когда бывшую жену мэра снова спросили, чего бы ей хотелось, Олив попросила разрешения остаться так навсегда. И благословенный покой снизошел на измученное сердце.
Олив Торин не стало.

Внешняя Тьма растворила в себе ее душу и заняла ее тело. Но это уже совсем другая история.

Спасибы:

Спасибы:
Харт Торин – дорогой супруг, спасибо тебе огромное за все. И игровое, и пожизневое. Все, что случалось с Олив, было так или иначе связано с тобой.
Корал Торин – моя «любимая» невестка. Олив даже завидовала тебе – ты могла делать то, что не могла себе позволить она – жить полнокровное жизнью сама себе хозяйкой. И отдельное спасибо за неожиданную и трогательную финальную сцену – перед уходом Олив из города. Это было прекрасно.
Райс Рэнфри – дорогой племяннице, благодаря которой у Олив появился еще один дом. Истинный, родной дом. И родной человек. Если бы не помутнение рассудка, заставившее ее уйти из Мэджиса, Олив бы переселилась к тебе – помогать по хозяйству.
Кимба Райнер – нет слов, снимаю шляпу. Спасибо за наши разговоры и за то, что учил Олив разбираться в политике.
Сэй Каллахан – спасибо за исправное снабжение информацией, благодаря тебе Олив чувствовала, что у нее в этом городе есть союзники. Люди, на которых она может положиться.
Шимми (Пас) – спасибо за игру. Видимо у Олив были какие-то зачатки магического дара, за все время она не смогла себя заставить подойти вроде бы как к знакомому и доброму пареньку, с которым прекрасно ладила. А потом оказалось, что ты был и не совсем ты)
Всем-всем жителям Мэджиса – за игру, атмосферу, ощущение общности, единого города. Я безумно гордилась всеми вами в конце игры. Пусть Мэджис живет и процветает!
Внешней Тьме (Пуху) – огромное спасибо за такое правильное с точки зрения Олив окончание ее жизни. Она тихо уснула в теплых объятиях, и это было спасением и для нее, и для меня. Мррр)
Юсь – я очень рада, что приехала на твою игру. Большое-пребольшое спасибо за все-все-все.))
(и все же мне интересно, как бы повернулась судьба Олив, если бы у нее в ценностях вместо доброго нрава по прежнему оставался «родной город» - такую ценность труднее утратить, чем доброе имя, но что уж теперь говорить)

Больше спасибо всем за игру!

Ваша,
Олив Торин, жена бывшего мэра города Хембри, столицы феода Мэджис.